Комедія в п’яти діях
Действующие:
- Кирило Петрович Шпак — помещик.
- Фенна Степановна — жена его.
- Присинька — дочь их.
- Тимофей Кондратьевич Лопуцьковский — жених ее.
- Осип Прокопович Опецковский — приезжий помещик.
- Аграфена Семеновна — жена его.
- Эвжени — дочь их.
- Иван Семенович Скворцов — капитан, квартирующий с командою в деревне Шпака.
- Шельменко — денщик его.
- Мотря — горничная Фенны Степановны.
- Ключница, лакеи, кучера и другие слуги и служанки Шпака.
- Гости, мужчины, женщины, дети с кормилицами, няньками и т. под.
Действие в Малороссии, в деревне Шпака.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Простой, без всяких украшений сад: кое-где большие ветвистые деревья; под ними деревянные некрашеные скамейки. Из-за деревьев виден господский дом.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Скворцов (сидит под деревом и читает книгу, потом [говорит]). Посланный мой нейдет… Какое нетерпение!.. (Читает.) Видно по всему, что доступ труден, когда уже и Шельменко не может пробраться. (Читает и потом, бросив книгу, встает.) Как бы огорчился дядя, если бы узнал, что генеральскому племяннику отказали… И где же? в Малороссии!.. Он верить не хочет, чтобы могли быть здесь порядочные люди… Однако ж отказали!.. Увезти бы, и конец делу. Посердятся, да и простят, а я буду с состоянием. Присинька, право, очень мила; имеет странности, но я, женясь, с моими кузинами ее перевоспитаю… Она добра, любит меня, капризов не имеет, и пойдет дело ладно…
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Скворцов и Шельменко.
Шельменко (выбегает от дому, торопливо оглядываясь). Тю, тю на твого батька!.. (Увидя Скворцова, становится в позитуру с неловкостью.)
Скворцов. Что, есть ли какой успех?
Шельменко. Лепортую вашому благородію, усьо обстоїть благополучно. Будучи, нєту-тс нікакого успєху.
Скворцов. Как? Стало, ты не исполнил моего приказания?
Шельменко. Я усьо справил, ваше благородіє, теє-то, справно.
Скворцов. И барышню видел?
Шельменко. Нікак нєт, ваше благородіє!
Скворцов. Стало, и письма не отдал?
Шельменко. Нікак нєт, ваше благородіє!
Скворцов. Зачем же ты не отдал?
Шельменко. Не могу знать, ваше благородіє!
Скворцов. Как не можешь знать! Ведь же ты в доме был?
Шельменко. Нікак нет, ваше благородіє!
Скворцов. Почему же нет, когда я тебе приказал?
Шельменко. Еге!.. Пожалуй… Ваше б то благородіє і приказали, а я було, будучи, і пішов, так що ж? Собака, ваше благородіє, та так здорово за хатою загавкала, так я, теє-то, і навтікача…
Скворцов. Ах ты трус!..
Шельменко. Видюща смерть страшна, ваше благородіє!
Скворцов. Я тебя еще не так напугаю. Прикажу отпустить обещанных за неисправность тебе сто палок.
Шельменко. Ради стара… Чи то пак: без вини виноват, ваше благородіє!.. Ваше благородіє! не положіть гніву! Подозвольте мені, будучи, без артикулу, а так, словесно, побожитися перед вами, що коли, будучи, ми не відштурмуємо панночки, так щоб я перед вашим благородієм оттутечка, теє-то, прахом розпався! От що.
Скворцов. С твоей ли головой это и сделать?
Шельменко. Та вже ж!.. О-ох, ваше благородіє! не знаєте ви сієї голови! Робили ми, будучи, проізводством і не таковії діла, як, бувало, відкомандируємося на слідствіє з покойним секлетарем Грошолупом. Нехай над ним земля пером! (Вздыхает.)
Скворцов. Ты все хвалишься, а сам и начала не сделал.
Шельменко. Де то вже не зділав? я, ваше благородіє, без сорому казка, підмовив одну чорнобривку, щоб теє-то, знаєте, вибігла ген до тії розсоховатої яблоні; так ми там, там, теє-то, порадимося. Знаєте, ваше благородіє! як Шельменко та з хитрою дівкою, теє-то, так, будучи, і самого чорта зануздають. Ідіть же, ваше благородіє, на кватирю, тягніть люльку, а тут, будучи, усе гаразд буде.
Скворцов. Смотри, Шельменко, не проведи меня!.. Ах, какое мучение терплю!.. Бывал ли ты влюблен?
Шельменко. Що б то, будучи, як, ваше благородіє?
Скворцов. Ну, любил ли ты кого-нибудь?
Шельменко. Ох, ваше благородіє! Будучи, нігде гріха діти: любив, та ще й тепер кріпко люблю!
Скворцов. Вот это для меня новость. Кого же это?
Шельменко. Гроші, ваше благородіє! Любив, люблю і любитиму, аж поки, будучи, здохну. Що то я їх люблю!.. І батька, і матір, і жінку, і дітей, і увесь рід свій за них віддав би! Та коли по правді, будучи, сказати, так нема і у світі нічого і нікого луччого, як, будучи сказать, гроші.
Скворцов. Скот — и больше ничего.
Шельменко. Та єй, істинне слово, скот, ваше благородіє! І я те ж кажу. Ідіть же, будучи, собі відсіль; та будьте, теє-то, близенько, щоб як гукну, так щоб ви тут і вродилися. Може, й панночка, теє-то, на шпацір вийде, а ви тут, стало бить, і є.
Скворцов. Смотри, Шельменко, работай проворно; я тебя награжу; а не то — палки по обещанию. (Уходит.)
Шельменко (один, в размышлении). Палки, палки!.. Чи думав ти, пан Шельменко, об палках, як був при волості писарем?.. Гай-гай! Не тепер споминки. Тогді не тільки уся волость трепетом мене трепетала, не тільки голова прийдіте поклонімося, та й сам засідатель не знав, на яку ступити перед Шельменком. А тепер не можна Шельменку і пари з уст пустити, та усе по артикулу: і ходи, і говори, і дивися усе по артикулу… Ой, Микито, Микито! а пуще його стара мати: заїли ви мою голову, чим би я досі, будучи, був? (Задумывается.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Шельменко и Мотря.
Мотря. Чего вы меня, господа служивый, звали?
Шельменко. Отже, спасибі нам, що ви, будучи, вийшли. Ось ходіте же сюди, під сюю грушу, я вам щось таке, будучи, скажу, таке гарне.
Мотря. Говорите же скорей, мне некогда.
Шельменко. Знаєте, будучи, що? Які ви повновиді, мов місяць… та, теє-то… які чорняві… Я вас, душко, кріп-ко, будучи, полюбив.
Мотря. А мне какое до того дело? Вот еще!.
Шельменко. Як, яке діло? Я вас так кріпко, будучи, полюбив, що удень не сплю, а уночі не їм, так, будучи, на стіну деруся та вас, теє-то, бажаю.
Мотря. Деритеся себе куда хотите, а мне нужды мало.
Шельменко. Як-то, нужди мало? Полюбіть-бо, кришечко, і ви мене.
Мотря. Пожалуй, полюбить недолго, да какой из того толк будет?
Шельменко. А такий товк, що ми собі, теє-то, поберемося.
Мотря. Чтоб я не дождала за солдата выйти!
Шельменко. Отак. Який я салдат? Був колись салдатом, як і усяк наш братчик воєнний, та знаєте, як я у службу пішов, будучи, охотою, так такий хвабрий був, що тільки де забачу турка, то так його, будучи, і ізрубаю, так за се мене і пожаловали чином, і вже я, стало бить, з простих вийшов, а став, будучи, капітанський денщик. От що!
Мотря. Так вы уже и благородные?
Шельменко. Еге!
Мотря. А не брешете ж вы? Или, может, вы такой благородный, как за денежку пистолет?
Шельменко. Стану я, будучи, у такім важнім ділі брехати.
Мотря. Отчего же, когда вы благородные, а служите капитану?
Шельменко. Се вже у нас, будучи, у воєнних така поведенція, щоб старшому прислуговувати. Артикул так велить. Ось як ще послужу та стану, будучи, генеральським денщиком, так тогді вже теє-то, і охвицери до мене прийдіте поклонімося.
Мотря. Когда выйду за вас, то буду ли я благородная?
Шельменко. Та-таки точнісінько, як і я.
Мотря. Так присылайте же сегодня старост меня сватать; я уже вас крепко полюбила.
Шельменко. Отак би, будучи, й давно! Знаєте що? Часом пани ваші за мене вас не віддадуть, так ми ось що зробим: нехай мій, будучи, капітан та на вашій панночці, теє-то, ожениться.
Мотря. Так мои господа не отдают ее за него и уже барышне приказано, чтоб она об нем и не думала.
Шельменко. Так ми зробимо так, щоб вони побралися, хоч старі і не хочуть. Коли ж побачите, що вам непереливки, так ви з нами, теє-то, утечіть. Нате ж лишень оце, будучи, письмечко до панночки; тут усьо написано; у яку пору вам і куди вийти; тільки ви нам дайте, теє-то, звістку. Нате ж, нате, та віддайте, будучи, бережненько.
Мотря. Этого никогда не будет. Что за находка идти за вашого капитана? Кругом бедный и ничего нет. А вот к обеду будет жених, пан Лопуцьковский, так-так! Богатый и перебогатый! Человек его рассказывал, что при сватаньи всем дворовым людям будет дарить шелковые платки. Так вот что!.. А ваш капитан что? Тьфу!
Шельменко. Та нехай же капітан, будучи, і тьфу, так я цяця. Будете, будучи, благородні і чиновні по мені.
Мотря. Я лучше соглашусь выйти за богатого, чем за чиновного. Повесьте свои чины себе на шею; плевать я на вас хочу.
Шельменко. Ось послухайте, душко, що я вам, будучи, скажу…
Мотря. Чтоб вы не дождали, чтоб я барышню согласилася отдать за капитана; с тем меня и отпустите. Мне некогда: у нас такие приборы идут в доме, что не то что!..
Шельменко (в сторону). Та і бриклива ж! Але не лається улад. Ну, ще попробую. (Вслух.) Та я вже не про панночку; як ви собі з нею, будучи, знаєте; а я вже про себе казатиму. Коли б ви знали, який я, стало бить, багатий, скільки в мене худоби… Ось послухайте… (Говорит ей тихо, а между тем.)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Шпак в халате, колпаке и туфлях, неся большую кипу московских газет.
Шпак. Уж мне эти приборы. И в кабинете не дали покою. Недавно мыли полы, а тут, для приема жениха, опять поднялась возня. Выйди да выйди! Только было принялся читать славную речь, говоренную кем-то в английском парламенте насчет Ирландии, так не дали, да и не дали! Авось-либо здесь не помешают. (Садится на скамейке и перебирает листы.) Где ж я остановился? Да, точно, № двенадцатый, февраля второенадесять число… что?.. так, так. Боюсь, чтобы прочитанного не начать сызнова читать, а начавши, должен буду и оканчивать, так двойная бы работа была…
Мотря (испуганная). Беда моя, что теперь барин подумает? Как уйти?
Шельменко. Попався, жучку, панові у ручку! От халепа буде.
Шпак. Кто это там? (Подходит и увидев их.) Чего вы тут забрались? Что это значит? И капитан и денщик принялись за любовные куры, а?
Шельменко. Та так-таки, так. Зпаєте, наша рябенька курочка та десь, будучи, забігла, кат її матір зна! так я оце питався, чи не забігла, теє-то, до них…
Шпак. Я тебе дам курочку! Живого тебя не выпущу. Это капитанские штучки? Зачем ты, Мотря?
Шельменко. Та вона зо мною… теє-то, ваше благородіє…
Шпак. Я не тебя спрашиваю; с тобою разделаюсь после. Говори ты, Мотря! скажешь правду — половина вины прощена.
Мотря. За мною, сударь, и никакой вины нет, хоть сейчас умирать. Они вызвали меня да уговаривали, чтобы я помогала барышне выйти за капитана, и отдавали мне письмецо, чтобы я барышне…
Шпак. А, бездельник! Что теперь скажешь?
Шельменко (в сторону). Не що, відбрешусь! (Вслух, с притворною робостью.) Хто, я, ваше благородіє?.. Та я вам, будучи, з переляку усю правду істинную розкажу.
Шпак. Не смей меня величать — ваше благородие; я не ровня твоему капитану. Хоть я и не служил нигде, так отец мой был бунчуковый товарищ, а этот чин равняется коллежскому асессору, а тот с майором. Так видишь ли, как я далек от всех благородных.
Шельменко. Я, глядячи на вас, так і думав, а тепер і зовсім, будучи, бачу — ваше високоблагородіє.
Шпак. То-то же! Сейчас открой мне всю правду: зачем ты здесь и что это за письмо?
Шельменко. Зараз, ваше благор… чи то пак: ваше високоблагородіє, усе вам дочиста розкажу. Мій капітан та задумав вашу дочку, теє-то, узяти…
Шпак. Далеко кулику до Петрова дня.
Шельменко. Так-таки, ваше високоблагородіє, я йому, будучи, отак точнісінько й казав: чи ви ж їм, кажу,-рівня? То пан Шпак, на усю губу пан: а ви хто? Він бун-чуковенко, а ви хто? Пан Шпак багатий, а в вас що? Мундєр та рейтузи. Так-таки затявсь та й затявсь… Отже, будучи, і поліз свататись, та, спасибі, ви йому і піднесли, будучи сказать, печеного гарбуза. Писаніє глаголеть: котузі по заслузі.
Шпак. Так и ты против своего капитана?
Шельменко (в сторону). Ану, Шельменко, бреши на усі заставки! (Вслух.) Та й я против нього, ваше високоблагородіє, бо не люблю неправди опущ хріну, правдою живу на світі і, будучи, усім її у вічі так і сиплю, мов піском.
Шпак. Так ты, видно, человек не без рассудка?
Шельменко (в сторону). Наш! (Вслух.) Так потроху, будучи, маємо про себе, для усякої нужди, ось як і теперечки.
Шпак. Все это хорошо, но зачем же ты здесь?
Шельменко. Ось бачите зачім: мій капітан і після гарбуза, будучи, не прочуняв. Що йому гарбуз? фіть-фіть! Якби, бува, ваше високоблагородіє, ви його, будучи, де застукали та одспівали б йому добре, щоб, стало бить, не сікався за нерівню.
Шпак. Правда твоя, я, было, так и думал, да отсоветовала жена.
Шельменко. От бачите! А він тут і розвередувався. Давай, каже, ми у пана Шпака дочку, теє-то, украдемо…
Шпак. Ах он, бездельник!
Шельменко. Та такий бездільник, ваше високоблагородіє, що, будучи, скільки я по світу не ходив, так такого не бачив.
Мотря. А вы же, служивый, нам его расхваливали и что уже лучше его и нет.
Шельменко. Потурайте, Мотросю,— не знаю, як вас по батюшці,— що ми, служиві, вам, будучи, говоримо! Тільки розпустіть уха, то забожимося, що і на вербі є груші. То я вас тільки випитовав.
Шпак. Это правда, умный человек все меры употребляет.
Шельменко. Істинне ваше слово, ваше високоблагородіє! Тим-то і я, будучи, усякії міри потребляю.
Шпак. Очень похвально; но зачем же ты сюда пришел и о чем с Мотрею говорил?
Шельменко. Та то ми, будучи, собі.., зійшлися так, теє-то, знаєте, ваше високоблагородіє…
Мотря. Что вы брешете? Вы вызвали меня, уговаривали, чтоб я за вас замуж вышла, рассказывали про свое богатство и письмецо к барышне передавали…
Шельменко. Те-те-те-те. І я ж те ж кажу, і воно усе так, та тільки трішки, будучи, не так. Ох, жалко мені, що не можна усього розказувати!
Шпак. Иди, Мотря, домой и ничего не говори барыне; я скоро сам приду.
Мотря. Боюсь, чтоб он вам не наговорил чего лишнего.
Шпак. Не бойся, не бойся, не твое дело.
Мотря уходит.
Ну, теперь расскажи мне все, по самой чистой правде.
Шельменко. Моя правда, будучи, чистіше усякої правди, і як я є самий чесний чоловік. От бачите, ваше благор… чи то пак,— гм! — ваше високоблагородіє, як дав мені капітан письмечко до панночки, а тут написано, коли і як утекти, так я, будучи, аж заплакав собі нищечком,— от, єй — правда! — бодай я перед вашим здоров’ям ніколи не плакав, коли се брешу. Жалко стало, що ми, будучи, вас, над панами папа, над шпаками шпака, у вічі обдурюємо, а ви нам вірите, мов добрим.
Шпак. Благодарю тебя, мой друг, за усердие ко мне. Что же далее? Ты взял письмо?
Шельменко. Ох, узяв, щоб часом він через другого кого не передав. Узяв та, будучи сказать, та й думаю собі: як би вам переслати? Аж ось дівчина тут кислички збира: от я до неї та, знаєте, щоб вона добріша була, так я, будучи, теє-то… Звісно, молодецьке діло…
Шпак. Понимаю, понимаю. Я и сам был молод.
Шельменко. А, бачу, ви й догадалися? Ну-ну, не знаю, щоб вас обманити можна було? Що за догадливі! Ось, як я бачу, що вона до вас, теє-то, усердна, от я й кажу: віддай, душко, письмечко панночці. Бо певно знав, що вона його вам віддасть; то от я й перед капітаном не був би виноватий, і вам би, будучи, услужив. Тільки що се кажу, а тут ви і вийшли, нехай здорові будете та повік би мене слухали. (В сторону.) От збрехав, аж пальці знать!
Шпак. Ах, да ты мастерски схитрил. Я замечаю в тебе много ума, а честности и еще больше.
Шельменко. Не підемо куповати або позичати; буде з мене. Ще мене, будучи, як розкуштуєте, то ще і не те скажете. А щоб ви мені зовсім повірили, то нате вам, будучи, і письмечко та і прочитайте собі. Писаніє глаголеть: письмо очі колеть.
Шпак (прочитав письмо). Ах он, бездельник! ах, мошенник! Я это письмо представлю в суд и буду на нем бесчестья искать!
Шельменко. Та ні, ваше високоблагородіє, що вам безчестя? По писанію, як об стіну горохом. А підете по судам, то хіба, будучи, не знаете, як почнуть справки та сообщенія писати, а капітан тим часом панночку, теє-то, вкраде і зробить по-своєму, тогді нічим і не залатаєте.
Шпак. Правда твоя, друг мой, правда. Что же мне делать, ума не приберу. Не придумаешь ли, как бы мне насолить капитану?
Шельменко. Де вже моїй голові за вашим розумом! Тут би от що: прочитати б оце письмечко панночці; може, вона, сердешна, будучи, нічого сього й не зна, а він до неї в’яжеться, так, по писанію: мокрим рядном нападається.
Шпак. И то может быть; твой совет хорош. При дочери прочитаю жене, что-то она скажет.
Шельменко (в сторону). Коли б мене туди допустили, я б вас обох одурив і дочку б викрав. (Вслух.) Робіть же, ваше високоблагородіє, тутечка-здесь як знаете, а я піду до капітана, будучи, з лепортом.
Шпак. Ты ему скажи, что письмо отдал в руки Присиньки.
Шельменко. Нічого робить, треба так казати, хоч і неправда. А що вже я не люблю брехати, так точнісінько, як гірку редьку їсти. (Вытянувшись.) Прощенія просимо, ваше високоблагородіє!
Шпак. Прощай, мой любезный! Когда что новое узнаешь, приходи прямо и расскажи. Я тебе особенно благодарить буду.
Шельменко. Ради стараться, ваше високоблагородіє! (Подойдя к Шпаку.) А коли знаєте що? Я тут, будучи, буду сновати і у дворі і у садку, чи не запримічу чого, та хоч би й самого капітана, то й дам вам зараз звістку: кахикну ось так (кашляет), то ви до мене якомога й поспішайте. Щасливо оставаться. (Вытягивается, делает налево и марширует, все неловко.)
Шпак (один). Какое счастие, что я привлек на свою сторону этого честного малого. Теперь капитан у меня в руках! Захочу, и через Шельменка попадется в новый лабет. О, да пристыжу же его крепко! Забудет сманивать невест. Фенночка моя в хлопотах по хозяйству, а как управится, сойдемся, тогда, по совету Шельменки, прочту это письмо дочери и по обстоятельствам начну действовать. Золотой Шельменко! Ну, что-то мои христиносы с карлистами? [Карлос Старший, дон Карлос (1788-1855) — син іспанського короля Карла IV, вів боротьбу за іспанський престол. У 1833 р., підтримуваний прибічниками абсолютистського режиму, представниками реакційного духовенства, великих землевласників — карлістами проти регентші Марії Крістіни, розв’язав першу карлістську війну в Іспанії] (Садится и читает газеты.)
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Шпак и Фенна Степановна.
Фенна Степановна (с пузырьком в руках). Вот где они забралися! Я вас, душечка, по всему дому искала.
Шпак (приставив палец к газетам). Потеря карлистов… Где ж мне в доме усидеть, когда вес полы моют? А что вам, маточка, надо?
Фенна Степановна. Дело есть поговорить.
Шпак (так же, [не] оставляя читать). При переправе… Дайте ж мне, Фенночка, вот немного дочитать описание преинтересного сражения; я и сам имею очень нужное к вам. Так вот сражение завязалось…
Фенна Степановна. Полно уже с своими сражениями. Как примутся сражаться, так ни до чего уже и дела нет. Нуте-бо, Киричка, займитеся еще и со мною.
Шпак. Разнесся слух… Да что там такое? При побеге взято…
Фенна Степановна (показывая пузырек). А вот, душечка, не хотите ли принять лекарства?
Шпак. Помилуйте меня, маточка! Я совсем здоров, и на что мне лекарство? Да и какое еще оно?
Фенна Степановна. Так что ж, что здоровы,— еще здоровее будете. Это от колики: нате выкушайте!
Шпак. Да меня нигде не колет. Помилуйте меня, Фенна Степановна, разорение с вами! Что вам это вздумалось здорового человека лечить?
Фенна Степановна. Лишнее здоровье, душечка, никогда не мешает. Вот видите: прибираяся к гостям, я перебирала у себя в шкафе,— смотрю, баночка с лекарством. Помните ли, прошлого года зимою я поела на ночь буженины с чесноком и меня схватила колика, так Иван Фомич тогда прописал мне это лекарство.
Шпак. Так то у вас колика была, а не у меня. Вы же, маточка, тогда буженины на ночь накушались, а я вчера почитай и не ужинал. Оно же прошлогоднее; никакого действия не произведет. Возьмите да вылейте его!
Фенна Степановна. Помилуйте меня, Кирила Петрович! Я вам не наудивляюсь: человек вы умный, а всегда так чудно рассуждаете: вылить! Легко сказать, вылить, когда вещь стоит рубль двадцать копеек.
Шпак. Помилуйте же и вы меня, Фенна Степановна! Я тут и в толк ничего не возьму: у человека все благополучно н нигде не колет, так пей прошлогоднее лекарство, чтоб деньги не пропали! И с чем его принимать: с чаем или с вином?
Фенна Степановна. И сама не знаю, что-то забыла. И внутрь ли принимать или снаружи мазать — ей же то богу моему, не помню, хоть сейчас убейте меня, не помню! (Ласкаясь к нему.) Да нужды нет,— тут его немного, всего на один прием; и не счувствуетесь, как выкушаете. Нате-бо!
Шпак. Умилосердитесь надо мною, Фенна Степановна! Что вам за каприз пришел,— мною, как шашкою, играть? Я, кажется, вышел из тех лет, чтоб мною управляли, и люблю жить своим умом. Ну, хорошо, я его приму, а оно наружное да еще, может быть, с шпанскими мухами, так что тогда будем делать? Мне горло оборвет, и куска не проглочу. Ну, когда вам жаль денег, отдайте Мотре выпить.
Фенна Степановна. Ее ли холопскому горлу глотать по рублю двадцати копеек? Где ваш рассудок?
Шпак. Ну, так идите же себе, ради бога! Сказал, так так тому и быть. Не мешайте мне: тут продолжается важное сражение. (Читает.)
Фенна Степановна (отойдя от него). Все с своими газетами, а нет того, чтобы и жене угодное сделать? Что за чудный нрав у них делается? Чем больше стареются, тем больше к ним ни приступу, и тотчас за все сердятся. Я думаю, что и в десяти губерниях около нет человека с таким умом, как они, а ничего умного во весь век не сделали. (Мужу.) Уж как по этакой сумме будем выливать, так и концов не сведем. Одни процессы с Тпрунькевичем чего стоят….
Шпак (бросив газеты, с досадою). Не вспоминайте мне про этого изверга! Уж я же его доеду! Эти гуси ему так не пройдут: всего лишуся, имение потеряю, а взыщу с него за побитые гуси. Я его доеду!
Фенна Степановна. Как бы хоть теперь поменьше издержек на эти тяжбы: нам нужно Присиньку выдавать; вот жених…
Шпак. Да, да, правду сказать, надобно спешить ее выдать. Вот как кончу сражение, так я вам расскажу… (Читает.)
Фенна Степановна. Благодарю бога, что женихи к Присиньке показались… Я и не так богата была у батюшки, как она у нас, а за мною женихов было, что собак. А отчего? Покойный батюшка на хитрости поднялся закупил всех смотрителей на соседних станциях, чтобы всем проезжим рассказывали, что такая-то барышня — и богатая, и красивая, и разумная! Так верите ли,— ежедневно от женихов не было отбою.
Шпак. Однако ж, маточка, я пи от кого не слыхал об нас и не знал, есть ли вы на свете; а судьба как судьба. Мимоездом заехал да разом и влюбился в вас по уши. Смотрю: девка кровь с молоком, да подступить не смею. Для смелости натянулся с вашим батюшкою наливки; он принялся за гусли, да как дернет горлицы, я и разносился…
Фенна Степановна (гладя ого по лицу). Эта-то горлица меня и доехала. Вы носитесь вприсядку, а я так и таю… (Целует его в лоб.)
Шпак (также целует ее). Да в тот же вечер и по рукам ударили.
Фенна Степановна. Хорошо бы и Присю так, чтоб не долго водить.
Шпак. И непременно так должно, а то чтоб наш постоялец не наделал штук.
Фенна Степановна. Капитан? Разве и после отказа не образумился?
Шпак. Куда!.. Сманивает ее, чтобы ушла с ним. Вот я переловил письмо. Пойдем, я при ней прочту и выспрошу у нее, в согласии ли и она с ним? Пойдем вместе. (Идет к дому.)
Фенна Степановна (всплеснув руками). Письмо?.. Какой стыд, какой позор!.. В кого это она? Ко мне никто в свете не писал амурных писем!.. Замуж, замуж сего же дня, сейчас замуж, чтоб не любилася с капитаном.
