ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Все тот же сад; под деревьями, в разных местах, поставлены треугольники, установленные плошками, а некоторые деревья увешаны цветными фонарями. Все без порядка и вкуса.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Мужчины и женщины дворни Шпаковой, в разных одеяниях, расставляют и зажигают плошки и фонари. После приходит ключница.
Лакей. Нуте-бо, братцы, проворнее. Нам еще и в горницах много дела: стол готовить.
Кучер. Да и задает же наш пан пир, на весь мир! Рад, что дочку просватал.
Женщина. Сегодня паны гуляют, а завтра нам дадут погулять, чтоб знали сватанье панночки.
Кучер. О! да и напьюся же завтра здорово!
Ключница (пришла). Нуте ж, нуте, проворнее! Ног не видно, как паны придут.
Кучер. Уж и так довольно поработали. А что, тетушка Потаповна, как бы, бывает, на радости вынесла бы мам по чарке?
Ключница. Не здывуй: и без тебя расход не маленький. Господи! что понаезжало гостей-гостей, так хмара хмарою! Да когда б уже такие господа, чтоб гулять на сватанье, а то понавозили самых капелюшечных детей, что и толку не знают; а за ними мамок, нянек — видимо-невидимо!
Лакей. Это ж у господ всегда так ведется.
Ключница. А расходу-то, расходу! У нас бы и за месяц того бы не сошло. Уж достанется после от панеи: куда столько девалося? А теперь сама велит, чтоб ни в чем не было недостачи.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Мотря.
Мотря. Тетушка Потаповна, не видали вы моей барышни?
Ключница. А разве где она?
Мотря. Говорят, перед вечером пошла в сад, да и нет ее. Мне сказали, что она в горнице убирается, я хотела туда идти, заперто; стучала, никто не откликается; я заглянула в щелочку, только одна чужая барышня сидит да книжку читает, а нашей нет; так я и пришла сюда искать.
Ключница. Тут ее нигде нет; и как осветили весь сад, так и булавку можно бы увидеть, не только человека. Вот же хорошо, что управились, паны идут. Идите же все отсюда.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Шпак с женою, Опецковский с женою, Лопуцьковский, все гости с детьми, за ними няньки, грудные дети на руках кормилиц. Вся дворня один за другим уходит, после всех ключница.
Шпак. Милости просим, гости любезные, пожаловать сюда! Покорно прошу располагаться, где кому угодно: сад у нас велик, может и еще столько гостей поместить. Затем приедут наши молодые, а потом и сговор дочери.
Фенна Степановна. Помилуйте вы меня, Кирило Петрович! Я вам не наудивляюсь: как вы, человек с таким умом, а вечно делаете ни то ни се. (Удерживая за руку ключницу.) Иди же скорее в дом да потуши все свечи, чтобы напрасно не горели. (Продолжает мужу.) С чего вы это взяли, чтобы чужую радость предпочитать своей? Какая нам нужда до капитана? Хотя бы он на Стехе, моей булочнице, женился, то для меня нужды мало.
Шпак. О, для меня в этой свадьбе многое заключается! Капитан нанес нам тьму смертельных обид; надобно было ему отомстить; вот я и навязал ему жену, злейшую во всем мире, а чрез это он, к нашему спокойствию, оставит Присю. Пан Тпрунькевич не только поругал мою честь, но и разоряет меня своими процессами. Так вот ему зять, от которого хоть на виселицу. Он молодых не пустит во весь век к себе и на полдвора. Я их встречу будто с радостью, потом осмею и выгоню с бесчестьем. Пусть несут мое мщение в потомстве до третьего рода. Мне тут много помог Шельменко.
Шельменко (на дереве, выглядывая). Агов! Я осьдечки. А чого там?
Шпак. Вон он где. Чего ты туда забрался?
Шельменко. Виглядаю молодих.
Шпак. Умно выдумал. Смотри же, чуть завидишь, так и кричи.
Аграфена Семеновна. Как иллюминация бедна в сравнении с теми, какие бывают у нас в Петергофе. Никакого сравнения нет!
Опецковский (выходя из задумчивости). Обращаясь к прерванной нами материи, я нахожу, что в рассуждении реставрации, дон Карлос сделал большую ошибку в прошлом месяце оттого…
Шпак. Сделайте милость, Осип Прокопович, не забегайте вперед! Я вам сказывал, что еще прошлогодних газет не читал, следовательно, не знаю, что в Европе делается. Дайте мне окончить семейные дела, и я займусь политикою и никак не допущу, чтоб христиносы потерпели; а против глупого закона о наследстве в Гишпании буду спорить до краю.
Фенна Степановна. Скажите мне на милость? что это Присинька не выходит? Целую дюжину платьев можно бы уже надеть, а она и с одним не управится. Это странно!
Аграфена Семеновна. Моя Эвжени ее убирает. Я дала совет, как у нас в Петербурге в подобном случае девица должна быть убрана. А вы, господин жених, наведывались ли, скоро ли придет нареченная невеста ваша?
Лопуцьковский. Я проходил мимо окон, подслушивал у дверей и засматривал в щелочку. Пелагея Осиповна изволят прелесть как играть и удивительно припевают: “Взвейся, выше понесися…”,— а предмета моих желаний не видел и не слышал. Это пречудесно! Не понимаю, ей-богу, не понимаю, хотя сейчас убейте меня, не понимаю, зачем они к нам не выходят.
Шельменко (на дереве, кричит). Їдуть, молоді їдуть. Вже з гори з’їжджають.
Шпак (суетясь). Ну, извольте стать в сторону, а мы с тобою, маточка, встретим их сначала, а потом и захохочем, в чем (к гостям) и вас прошу нам подражать. Вот тебе, пан Тпрунькевич, и гуси! Ну, что, Шельменко?
Шельменко. Ось вже близько. Музика, грай!
Музыка играет марш. Шельменко слазит с дерева.
Тепер достануться мені весільні подарунки!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, Скворцов и Присинька в военной шипели, войдя, бросаются к ногам отца и матери, стоящих отдельно от всех напереди.
Скворцов и Присинька. Батюшка! матушка! простите нас, благословите нас!..
С Присиньки спадает шинель и фуражка.
Шпак (приготовившийся принять их в свои объятия, остолбенел с распростертыми руками. Едва может говорить) Чт… чт… что… это такое?
Шельменко. Се ж наша молода. Хіба і тепер не пізнали?
Фенна Степановна. Ах, мати божия! Это ж моя Присинька! (Оцепенела с поднятыми руками.)
Лопуцьковский нюхал табак и, держа в руке открытую табакерку, так остается надолго.
Шельменко. Та вона ж, вона. От тільки від шлюбу.
Фенна Степановна (всплеснув руками). Что мне на свете делать?
Шельменко. Звісно, що роблять на весіллі.
Аграфена Семеновна. У нас в Петербурге в таком случае падают в обморок. Упадите скорее, это будет интересно.
Фенна Степановна. Да нуте к черту с вашими обмороками! Я совсем одурела, голова кружится, себя не помню, а они мне еще обмороки представляют.
Шпак (едва может говорить от досады). Как это сделалось? Г-н капитан, где вы взяли мою дочь?
Скворцов. От вас принял ее, вы нас благословили и не только позволили, но и приказали скорее обвенчаться и приехать сюда.
Фенна Степановна (мужу.) А что это, душечка?
Шпак. А что, маточка?
Фенна Степановна. Что вы это сделали с нашею общею дочерью?
Шельменко. Не що, як з дівки молодицю.
Шпак (все еще не может прийти в себя). Пом… помилуйте меня!.. Я, маточка, благословлял его на женитьбу с дочерью пана Тпрунькевича.
Скворцов. Если бы я решался жениться на ней, я бы не просил вашего благословения! Но вы точно нас благословили, назвали меня сыном, обещали любить меня… (Бросаясь на колени.) Умоляю вас, простите нас и не лишите меня вашей любви!
Присинька (все на коленях). Батенька!.. Я виновата… но я видела согласие ваше и потому только решилась… Маменька, не гневайтесь на меня, благословите нас!
Фенна Степановна (мужу). А что, душечка! Я вам не наудивляюсь, как вы, с вашим умом, а сделали такую глупость; я не сделала бы такого дурачества.
Шпак. Чего, маточка, это все подвел меня этот плут, мошенник, разбойник Шельменко.
Шельменко. Писаніє глаголеть: моя хата скраю, я нічого не знаю.
Шпак. Что же нам делать теперь?
Фенна Степановна. Сами вы, душечка, наварили дива, сами и хлебайте. Только вы с вашим умом можете придумать, что нам делать теперь.
Присинька. Простите, благословите нас!
Скворцов. Вспомните ваше обещание: что бы ни произошло, не гневаться на меня и не удалять от любви вашей.
Фенна Степановна. Так вы, душечка, им и это обещали? Прекрасно!
ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ
Те же и Эвжени.
Эвжени. Я услышала музыку и же девине, [я догадалася (франц.)] что вы исполнили свое желание и возвратилися с успехом. Поздравляю тебя, машер Присинька! Ты наконец замужем. (Обнимает ее.) И вас, мосье ле капитан, я нас же ву фелисит. [вітаю вас (франц.)]
Шпак. Разве вы знали о их намерении, что ли?
Эвжени. Знала, знала и им содействовала.
Фенна Степановна. Прекрасно ж вы поступали, будучи сами незамужняя девица.
Аграфена Семеновна. А как же б иначе? У нас в Петербурге в таком случае без посредника никогда не обходится.
Эвжени. Простите же вашу ма филь, же ву при [дочку, я вас прошу (франц.)]. Она в другой раз этого не сделает. Не будьте неумолимы.
Некоторые из гостей подходят к Шпаку и просят его.
Опецковский. Впрочем, Кирило Петрович, обращая взор на ход европейской политики, я нахожу, что в рассуждении реставрации право моего любезнейшего племянника на вашу любезнейшую дочь есть равносильное с правом дон Карлоса на трон гиш…
Шпак (рассердись). Так не бывать же ни дон Карлосу, ни вашему племяннику моим зятем!.. Уф!.. Ей-богу, вы меня так рассердили, что я чуть не простил капитана, и довели бы до того, что я, будучи Шпак, от деда и отца Шпак, а должен бы равнодушно смотреть, что моя дочь вышла за какого-нибудь Скворцова.
Шельменко. Осміліваємося, ваше високоблагородіє, нижайше доложить, що у того Шпака, що співав під вікнами у темниці гетьмана, та було два сини: один Шпак повів рід Шпаків, от як і ви є, а другий Шпак пішов у москалі і став зватися по-московському Шкварцов; адже усе рівно, що шпак, що шкварець.
Шпак. Поверь тебе только, так ты наговоришь. Я поклялся ни в чем тебе не верить.
Шельменко. Як хочете, а я списав об сім бамагу і завтра вам покажу та й заприсягну, що се іменно так.
Шпак. Впрочем, это правдоподобно. (Жене.) Как вы думаете, маточка: прощать или нет?
Фенна Степановна. Как же бы вы их, душечка, и не простили, когда уже ужин изготовлен для всех гостей! Не собакам же его выкидывать! А откажите теперь, так после, когда-нибудь, все-таки простите, тогда в другой раз придется опять такие же убытки нести. Ну их совсем! Только когда прощаете, то запретите ему, душечка, чтоб он вперед не говорил мне любовных речей,— я их отроду не слыхивала.
Шпак. Не бойся, маточка, не бойся; теперь ему есть кому говорить любовные речи. Ну, Присинька, так и быть, будь счастлива. (Обнимает ее и Скворцова.) Будь нам добрым сыном! Теперь идите к матери и приймите ее благословение. Я рад, что дочь моя не унизила фамилии Шпака и вышла за его же потомка.
Мать обнимает их, и гости поздравляют.
Шельменко. Поздравляю вас, пане Шпак, іще з шпаком, та вже з московським.
Шпак. Насолил ты мне крепко, а однако я прощаю тебя для радости.
Шельменко. Коли ласка ваша, то, будучи, настановіть мене управляющим над отчинами. Я й тим доволен буду.
Шпак. Непременно, непременно. Ты будешь славный управляющий. Ну, все ли перецеловались? Пора веселиться. Музыканты, польский! Зять, бери тещу, а я с дочерью. Покорно прошу всех!
Танцуют все польский, потом и другие танцы.
